|
Из газеты "ТРОИЦКИЙ ВАРИАНТ" № 48(362)
I. Жизнь и превращения Глупого Белого
Егор: Началось всё с того, что были АКВАРИУМ, ЗООПАРК, ЗВУКИ МУ. Очень красивые и дикие. Хотелось ездить на гастроли, путешествовать. Были расписные хиппи и "гоголя", запах свободы. Дороги открылись. И - пошло-поехало. Сначала АФРИКАНСКИЕ ЦАРИ, с Африкой не связанные. Мы уже хотели что-то записать, но вдруг всех увезли в армию. АФРИКАНСКИЕ ЦАРИ играли обычный панк-ска-рок, не представляя ни панка, ни ска. Была песня "Беременные шпроты" и ещё песенка про Истов. Когда армия отошла, появился ПОГОРЕЛЫЙ ТЕАТР.
Довольно долго мы репетировали на Полянке в Доме пионеров и школьников. Нас было трое: я, Витя и еще один человек, который играл на бас-гитаре. Мы продолжали играть панк, и я пытался писать очень страшные тексты. Мы никогда не были панками, и меня не оставляло чувство эпатажа и стилизации. Новые песни появлялись с трудом.
Витя: Да? Странно, я этого не замечал...
Егор: Мы заняли первое место в хит-параде местных групп с песней "На обед будет мясо, на обед будут губы. Как меня возбуждают твои белые зубы". У ПОГОРЕЛОГО ТЕАТРА за несколько лет существования был один концерт в Троицке - в 1992 г. вместе с ДЖА ДИВИЖН. Тогда у нас ничего не получилось, потому что мы не понимали до конца, что и для чего делаем. Очень хотелось играть, но было неясно, что играть.
В конце 91-го года я попал на репетицию ДЖА ДИВИЖН. Гера-астролог, Гера-мистик, Гера-учитель музыки, Гера-растаман... Он соединил в себе Вертинского и Боба Марли. Он показал мне красоту и простоту. Его музыка очень русская, в ней много снега и солнца. Гера - аристократ, что нынче большая редкость. Спасибо тебе, Гера.
После ТЕАТРА пошёл странный период. Витя учился в Институте современного искусства, по специальности "режиссер шоу-программ", с головой ушел в театр. Я ушел с головой в религию, даже учился в православном университете.
Около трёх лет назад мы решили сделать группу памяти Александра Башлачёва. Саша Цветков, поэт Сергей Геворкян трясли меня и говорили, что надо делать группу, играть песни. Нашлось микроскопическое помещение - закрепленный за Сашей реконструированный учительский туалет в школе №2. Начали мы с покупки барабанной установки. Барабанщика после этого не было год. Так она и стояла, как памятник ритм-секции. Одно время на барабанах играл Илья Цветков. Поразительный человек. Он замечательно умеет отключать все свои начальные установки и подходит к предмету как к таковому: "Барабанная установка... Так... Ага... Что я там слышал?.." И пошел. Он и петь сразу начал.
После того, как появился ГЛУПЫЙ БЕЛЫЙ, все наконец встало на свои места. Стало понятно, что я хочу до конца этим заниматься.
Витя: Паш, а как тебя угораздило с нами связаться?
Павел: Знаешь, я иногда тоже задаю себе такой вопрос. Наверно, это жажда приключений. Вот почему я иногда по дороге в Долгопрудный мог выйти в тамбур и распить бутылку портвейна с каким-нибудь алкашом?
Я давно слышал о том, что есть команда, которая ищет барабанщика. Команда сложившаяся, я к ней просто примкнул. Хотелось передать опыт, хотелось, может быть, самому что-то схватить от молодых. Я никогда не отказывался поиграть, устроить что-то вроде джема, с такой джазовой закваской. Только обычно это имеет сессионный характер и все разбегаются, а на этот раз все более устойчиво. И потом, у меня был слишком долгий перерыв в работе, я чувствую, что мне надо снова набирать форму и пробовать немножко другой подход.
Меня всегда больше интересовал джаз-рок, комбинация гитары, бас-гитары и барабанов, но и некого русского направления с уклоном в сторону психоделического рока тоже хотелось. К тому же мне часто говорили: "Надо тебе регги поиграть". Боб Марли всегда был мне симпатичен, вот и решил попробовать. Хотя на регги все, что здесь делается, мало похоже. Скорее, какая-то реминисценция на тему.
Витя: Мы затрудняемся определить, какая у нас музыка. Наша музыка тяготеет к традициям романса и психоделики. Всё это лежит на регги-основе или, точнее, на вибрациях трансового даба (DUB - одно из направлений в музыке рэгги).
Гонза: По мне профессиональные данные человека, голая техника имеют очень мало значения. Важно то, как именно он это делает, сколько отдает, сама его личность...
- А популярности хочется?
Витя: Наверно, хочется, почему бы нет. Хочется, чтобы узнавали. Но не все средства хороши, поэтому мы не будем заниматься тем, что нам противно. Если получится - хорошо. Хочется быть автономным, не зависеть ни от каких-то конкретных людей, ни от объединений.
Павел: Если у группы есть 20-30 человек публики, которые за ней станут ездить на выступления, то можно говорить, что группа уже существует. У нас же, я не знаю, есть что-то подобное или нет.
- Вам не все равно, есть в зале зрители или их нет?
Витя: Нет, не все равно. Есть два совершенно разных состояния: когда мы репетируем или играем перед публикой. Оба ощущения по-разному хороши. Это что-то непередаваемое, когда ты находишься в кругу вместе с залом. Другое дело, что залы бывают разные. Иногда видишь, что зал закрылся, что люди не могут воспринимать. В этом нет ничего удивительного, много у нас таких людей. Все-таки всегда найдутся один-два человека, которые поймут, которым понравится. И этого вполне достаточно.
Егор: Действительно, ощущение сцены странное: нет впечатления большого скопления народа. Наверное, гораздо труднее выйти на площадь и что-то заорать. На концерте же ты выходишь и все знают: "Сейчас споет". Хорошо там. Когда мне в Троицке дали радиомикрофон, я мог плясать, как хочу, в результате я об этом радиомикрофоне просто забыл. Только потом, когда решил перепрыгнуть через голову, спохватился, что поломаю дорогую технику. И еще музыканту всегда приятно, когда люди танцуют.
- Вы сказали, что как таковой концепции у вас нет, но как пересекается, скажем, такое понятие, как "Лаборатория измененного состояния звука", фигурировавшее в вашей афише, с измененным состоянием сознания?
Егор: Хочется, чтобы оба эти состояния сделались измененными. Слышать чистый звук, видеть, как красиво вокруг. Изменённое состояние сознания - это скорее возвращённое состояние, незамутнённое. У нас на глазах шоры, их надо снять. Растаманы говорят про Вавилон - "город-монстр поедающий". Мы тоже про это говорим. Это аллегория мира, где человек человеку - тополь одинокий в болоте. Упал, загнил, и уже не тополь, а масса. Но человек-то помнит, что есть ветер и небо.
Режиссер театра "Черное и белое" эпиграфом одного из своих спектаклей выбрал замечательную фразу: <МиМир не такой, каким он нам кажется". Ощущение не рациональное, его невозможно объяснить даже самому себе. Все наши действия направлены на то, чтобы как-то это ухватить.
Павел: Главное, чтобы музыка была динамичной, экспрессивной, чтобы в ней присутствовала какая-то своя жизнь. Мне кажется, что местами у ГЛУПОГО БЕЛОГО это очень даже чувствуется. То появляется, то исчезает, как оно, собственно, и должно быть.
- А почему, собственно, всё это?
Витя: Хорошо, когда у человека есть профессия, которая к тому же ему нравится. Предположим, что он компьютерщик неплохой. Он приходит домой и - за компьютер. Другому работа не важна, он любит, например, девушек в ресторан водить, и деньги зарабатывает исключительно для этого. У меня ни той, ни другой склонности нет, а на диване валяться скучно. Вот извлекать звуки нравится, театр на сцене устраивать.
Просто однажды возникает ощущение, что ты занимаешься не тем. Весь твой организм, от психики до физики восстает против того, что тебе приходится делать. И есть другое ощущение - это как если бы я был железной стружкой и меня тянуло к какому-то магниту. Но куда и к какому магниту - понятия не имею.
В сфере же моей основной специальности, в области шоу-бизнеса, без огромных связей работать невозможно. Может, когда-нибудь этим и займусь. Я, собственно говоря, не музыкант. Кроме всех этих стучалок и скрипелок ни на чем не играю. Даже не понимаю, как я еще нахожусь в группе. Но вроде бы не мешаю, и это уже хорошо.
Егор: Да-да, центральной фигурой является и не мешает. Неплохо.
- Егор, стихи ты один пишешь или еще кто-то?
Егор: В основном я, но мне обычно помогают. Вот, к примеру, Витька написал текст песни "Ша-па-ра-ру-ра". Тексты некоторых песен ("Единокот", "Листик") написал наш друг Дятел из Больших Горок.
- А как ты сочиняешь? Сидишь и думаешь: "Хорошо бы на такую-то тему придумать новую песню"?
Егор: Да, бывало и такое. Но вообще-то, все мы читали Пушкина, слышали Вертинского, Галича. У каждого человека 80% чистой, литературной речи и 20% паразитов и понтов. Увидеть эти 20% - и выкинуть. Найти, что сказать, и даже вода слов будет чиста и приятна.
- У тебя есть какая-нибудь строчка, которой ты гордишься?
Егор: Вот, пожалуй, такая: "Девочки резвятся на полянке, с девочками рядом обезьянки". Так им хорошо, что они даже об этом и не думают. Песен-то я написал много, а помню только некоторые. Так здорово - раздаривать свои картины и забывать свои песни... Они просто уносят с собой все, что было.
- А записи у вас есть?
Витя: Раньше мы записывали репетиции, называли это "для внутреннего употребления". Думали, что кто-то станет придумывать по ним партии, а кончилось все тем, что просто ставим дома иногда. Есть одна студийная запись. После нее новых песен появилось много, еще на один альбом, но они не доводятся до ума, поскольку период у нас довольно странный.
Егор: Репетиционной точки у нас нет. Это наша главная беда. Планируем заняться поисками.
Хотелось бы иметь собственное помещение - то место, где мы делаем все, как нам нравится. А не так, что мы просто принесли аппарат, потом поиграли и унесли его...
Витя: Это не потому, что мы хотим зажировать, а просто хочется делать театр. Создать какую-то цельность звука, движения, видеоряда и так далее. Мы с Егором сейчас уже видим, как это можно сделать. Не думаю, что проблемы с помещением нас задавят. Когда я учился, мой мастер просто вдолбил в меня мысль о том, что хорошо, разумеется, иметь в своем творчестве некий идеал, но пользоваться надо тем, что имеешь под руками.
II. Жизнь и творчество Павла Ишханова
Началось все году в 72-м, когда я еще учился в музыкальной школе. Учился на скрипке, но когда услышал "Полюшко-поле" в школьном оркестре, где нужно было отстучать что-то, я сразу понял, что именно мне нужно эту партию отстукивать.
Егор: А меня в музыкальную школу вообще не приняли. Мама отвела меня в какую-то очень модную музыкальную школу. Я спел им "Во поле береза стояла", но они сказали, что этот мальчик им не подходит и меня можно взять только на баян, но этот инструмент меня, помнится, не устроил.
Павел: В 8-м классе у нас образовалась ГРУППА ПЕТРОВА. Ещё в Чебоксарах, с Виктором Черновым и Алексеем Петровым. В школе на танцах играли BEATLES, LED ZEPPELIN, DEEP PURPLE. Потом KING KRIMSON, GENESIS, YES, EMERSON, URAYA HIP.
В 1976 году мы все трое поступили на Физтех. Там на каждом факультете была своя команда. Я играл сразу в двух: в ИГРЕ и еще в одной, МИРАЖ называлась. В основном на танцах, на свадьбах, потом уже мы долгое время базировались в Институте химической физики на Ленинском проспекте. До сих пор делаем там спектакли для елок.
Егор: Интересно: у меня там папа работал, я на эти елки ходил все детство.
Павел: Потом распределился в Троицк, в ФИАН. Долгое время занимался свечением плазмы.
- Расскажи, пожалуйста, подробней про ИГРУ, это же первая троицкая рок-группа.
- Ну да, одна из первых. Группа ИГРА обосновалась в Троицке в 82-м году, а в последний раз мы выступили в 89-м на открытой площадке. Мы занимались в выставочном зале, давали концерты. Записали наш последний альбом на студии Гостелерадио, месяц туда ездили вместе с Козловым из группы АРСЕНАЛ. В этом альбоме много моих вещей. Группа была в большей степени инструментальная. А направление - джаз-рок, эксперименты. Сейчас все потерялись. Вот Витя Чернов до сих пор занимается музыкой. Живет в Троицке.
...Много с кем довелось поиграть. С саксофонистом Сергеем Летовым и с Сучилиным играл. В период переговоров с Лешей Романовым (85) из ВОСКРЕСЕНЬЯ я начал сотрудничать с группой КЕКС, с Евгением Осиным. Вместе выходили на большую сцену. А репетировали тогда и ВОСКРЕСЕНЬЕ, и КЕКС у Стаса Намина в "горьком" парке. Так и получилось, что я очень плотно играл где-то до 89 года.
- Наука потеряла ценного молодого кадра...
- У меня есть всякие квазинаучные проекты, которые имеют музыкальное приложение. От музыки я никогда ни при каких условиях отходить далеко не буду, хотя сейчас приходится заниматься и коммерцией, и клубной работой. Проекты эти ближе к математическому аппарату, принципу построения клавиатуры, кодировки сигнала, который будет переводиться в миди, а потом уже на звук. Мой друг Раскольников взялся профинансировать эту научную программу. А исполнителем будет институт прикладной математики, лаборатория искусственного интеллекта. Там занимаются проблемами алгебры гармонии, пытаются трансформировать стихи в музыку, цвет в музыку.
Ещё есть цикл из нескольких композиций, около 10 вещей, я его еще не записал. Тоже такого экспериментального толка. Например, короткие рассказы Бунина на определенную циклическую музыку, как правило сложного размера - пятидольный или семидольный размер, - а пропевка монотонная, похожая на церковное пение...
...И Павел Ишханов углубился в свои излюбленные, надо понимать, дебри - интерактивная музыка, пространственные датчики, преобразующие в музыку движения человека по комнате, лазерный луч, передающий параметры звука... Всё это показалось нам темой совсем другого разговора.
Наталья Дарзнек,
Михаил Лунин
4 декабря 1998
| cостав группы: |
| Егор |
- |
голос, гитара |
| Виктор |
- |
вокал, хамуз, дудка, ложки, короталы, окарина, бубен |
| Гонза |
- |
гитара |
| Петр |
- |
гитара (Roland GR-30) |
| Женя |
- |
клавиши |
| Сергей |
- |
бас |
| Кирилл |
- |
конго, бонги |
| Паша |
- |
барабаны |
|
|
|
